Ириска в шоколаде — история одной любви

Ирина Викторовна Тронина, владелица кондитерской мини-фабрики «Трон», в данную минуту меньше всего походила на бизнес-вумен, практически в одиночку создавшую и успешно развивающую собственное производство. Обычно уложенные в строгую причёску короткие волосы директорши стояли дыбом, из-за уха торчал карандаш, а в зубах дымилась длиннющая ментольная сигарета. Которая по счёту, Ирина Викторовна уже и не помнила — двадцатая или двадцать пятая. Примерно так же, как сигарета, скоро грозили задымиться телефоны начальницы — два сотовых и стационарный, по которым Тронина умудрялась разговаривать одновременно, не теряя нити ни в одной из трёх, весьма экспрессивных бесед.

— Господин Девяткин, я прекрасно понимаю ваши проблемы, поверьте! Но если вы задержите поставку какао-бобов, наш с вами договор с обязательствами и графиками отправится прямиком в прокуратуру… нет-нет, помилуйте, какие угрозы! Это просто информация, которую я вам настоятельно рекомендую принять к сведению… Да? Ну вот видите, и транспорт сразу нашёлся, чудеса, не правда ли? Да-да, я подожду… алло, Слава! Владислав, где эскизы?.. Это ты своей бабушке рассказывай про отсутствие вдохновения!.. Кстати, как у неё дела? Выставка? Персональная? Конечно, приду, и не одна!.. Да, так и передай Марине Андреевне, и привет передай. Слушай, а почему бы тебе не взять за основу одну из её картин?.. Ну, ту, где голубая лошадь и бабочка!.. Ах, вот как… Да, бабочка с клыками как-то не подходит к новогодней тематике… Славик, солнышко, тогда на тебя вся надежда! Нарисуй что-то такое, чтобы хотелось фантик от конфеты вставить в рамку и повесить на стену, а?.. Вот-вот, именно!.. Да-да, ты гений, я в тебя верю!.. Подожди минутку, вторая линия… алло, «Горводоканал»? Тронина. Девочки, что там за плановое отключение воды?.. Так. Так. И когда включите? Отлично! Да, спасибо, до свидания!.. Алло, господин Девяткин, ну как?.. Замечательно, я всегда в вас верила! Вы волшебник!

Посетитель, возникший в дверях кабинета Ирины Викторовны, деликатно покашлял, привлекая внимание босса. Тронина замахала рукой, жестами приглашая его входить и устраиваться в одном из трёх кресел возле её стола. Приглашённый — худощавый молодой парень — на цыпочках пересёк кабинет, выдвинул кресло с зелёной обивкой и скромно пристроился на самом краешке.

На нежно-белых щеках посетителя немедленно заалели пятнышки смущённого румянца — Ирина Викторовна расписывала дизайнеру Владиславу в красках, что именно она с ним сделает, если эскизы фантика для новогодних карамелек не появятся на директорском столе завтра прямо с утра. Лексикон Трониной был богат до неприличия, недостатком воображения посетитель явно не страдал, и когда Ирина Викторовна положила трубку, румянцем были затоплены не только бледные щёки, но и шея с ушами невольного слушателя.

— Что случилось, Боренька? Только давай в темпе, мне сейчас должны позвонить.

— Ирина Викторовна, Ирек Галлямович…

— Так, вы опять что-то не поделили с Касатиком! Что на этот раз?

— Он отказывается менять настройки температуры! Говорит, там уже всё отрегулировано! А когда я ему начинаю объяснять, что надо сократить время, чтобы ирис оставался мягким, он утверждает, что я ничего не понимаю в технологии! Я! Повлияйте на него как-нибудь, Ирина Викторовна! Мы же так рискуем передержать ирис, он будет твёрдым и хрупким! А должен получиться мягким!

Тронина закатила глаза, набрала номер на одном из сотовых. Второй директорский телефон завибрировал, принимая входящее сообщение, а стационарный издал переливчатую трель. Ирина Викторовна поморщилась, прижала сотовый щекой к уху, одной рукой открыла сообщение, второй подняла трубку с продолжавшего заливаться городского телефона.

— Ирек, не сильно занят? Зайди ко мне в кабинет. Что? Нет, прямо сейчас!.. Хорошо, будет тебе кофе, только шуруй сюда в темпе вальса!.. Алло! Откуда? Из «Горэнерго»? Что?! Какая ещё авария?! Переводите нас на запасной генератор! Да конечно оплачу… сколько?! Ну вы уже совсем…

Тот, кого директорша назвала «Боренькой», съёжился в кресле, испытывая непреодолимое желание зажать уши. У кондитера-технолога «Трона» Бориса Володарского была нежная душа, как и приличествует мастеру, создающему нежные воздушные сладости, и грубость во всех проявлениях ранила сию трепетную душу до самых её трепещущих глубин.

Вошедший без стука верзила в синей рабочей спецовке, напротив, выслушал энергичный посыл Трониной с нескрываемым одобрением, и нахмурился только тогда, когда Ирина Викторовна в сердцах швырнула телефонную трубку мимо рычага.

— Поаккуратней бы вы с техникой, Ирина Викторовна, она же требует к себе бережного отношения…

— Ирек! Ты мне ещё будешь нотации читать! Авария на подстанции, слышал?! У нас же всё встанет, и ты первым ко мне прибежишь с криками!

— Да не встанет ничего, я уже договорился с ребятами, нас на резервный генератор перевели.

— Уже?! Ирек, Касатик ты мой, дай расцелую!

Своё намерение директорша выполнить не успела, снова запиликали её два сотовых. Инженер-наладчик производственной линии Садыков уставился на ёрзающего в кресле кондитера взглядом питона, узревшего жирного кроля.

— Жаловаться прискакали, Борис Иваныч?

— Да! — по сравнению с басом Садыкова высокий голос Бориса прозвучал как-то неубедительно, но за явственно проступавшей в нём дрожью слышалась отчаянная решимость сражаться до конца. — Против директорского приказа вы ничего возразить мне не посмеете, Ирек Галлямович!

— Вы что, не видите, у Ирины Викторовны и без вас полно работы?

— Будет ещё больше работы, если из-за вашего упрямства мы запорем подарочные наборы!

— Да поймите вы, нельзя менять температурный режим, там жёсткая программа!

— Она не подходит, эта ваша программа! На выходе ирис твёрже, чем нужно!

— Не настолько твёрже, чтобы делать из этого трагедию мирового масштаба!

— Как вы не понимаете?! В сочетании с орехами и корпусом из шоколада получается нечто совершенно недопустимое! Это же невозможно будет нормально откусить, чтобы прочувствовать всю гамму вкуса, сочетание оттенков!

— А запороть всю производственную линию из-за ваших выкрутасов — это допустимо?!

Тронина, закончив читать сообщения и ругаться по телефонам, незаметно улыбнулась. Эти двое воюют с самого начала своего знакомства — как только пришли в «Трон» почти в один день. Тогда Ирина Викторовна рискнула принять к себе на работу молодых специалистов без опыта, согласных вкалывать сутками напролёт за минимальную оплату, лишь бы зацепиться в крупном городе. У обоих дипломы с прекрасными оценками, что служит поводом лишний раз задирать нос, ведь не так много времени прошло с того момента, как Садыков и Володарский покинули свои альма-матер. И не скажешь, что уже профессионалы со стажем, чисто студенты на каком-нибудь научном диспуте!

— Хорошо, я попробую, но под вашу ответственность, Борис Иванович! Я вас предупредил! Потом не жалуйтесь, когда будете полгода сидеть без зарплаты, оплачивая новую линию из своего кармана!

— Ничего подобного не случится! Из-за сорока секунд никакого сбоя не произойдёт, я поднимал документацию!

— И какую документацию вы поднимали? Не соизволите показать?

— Соизволю! Вы бы почаще заглядывали в свои папки с документами, Ирек Галлямович! Там же чёрт ногу сломит!

— Там всё разложено, как мне надо! И кто вам разрешил лезть в мой стол?!

— Никто! Я сам! Вы же всё время так ужасно заняты, вас и найти невозможно, чтобы спросить!

В пылу спора инженер и кондитер выскочили из кабинета директорши, совершенно забыв, зачем вообще приходили к Трониной. Ирина Викторовна усмехнулась. Сколько бы её незаменимые работники не воевали между собой, можно твёрдо рассчитывать на то, что подарочные наборы к Новому году получатся отменные, и всё будет выполнено в срок. Даже если Садыков окажется прав, и оборудование, которое настоятельно требует замены, не выдержит вмешательства в свои недра и сломается окончательно. Что ж… Тогда у Ирины Викторовны появится повод взять-таки кредит у своего давнего поклонника-банкира. И подумать, не стоит ли перевесить долг по кредиту на него же, приняв наконец-то колечко в бархатной коробочке?

***

Ирека Садыкова обожали все без исключения работницы конфетной фабрики-малютки. Высокий, плечистый, всегда улыбающийся — так и хотелось приникнуть к широкой мускулистой груди, обвить литые бицепсы подобно плющу, и ничего больше на этом свете не бояться. Прозвищем «Касатик*» Ирек был обязан своему имени — впервые услышав непривычное в здешних краях татарское имя, сугубо женский коллектив решил было, что молодого инженера зовут «Ирис». А Садыков не стал сразу поправлять, к тому же против такого ласкового прозвища грех возражать.

Бориса на «Троне» тоже любили, но уже иной разновидностью любви — материнской. Щуплый, светленький, тонкий, как спичка, кондитер всем своим видом взывал к истинно женскому инстинкту обогреть, утешить и накормить. К тому же Ирина Викторовна работниц подбирала исключительно замужних и старше тридцати пяти, чтобы избежать текучки кадров из-за погони за женихами и затрат на оплату декретных отпусков. Володарский своих коллег не разочаровывал, послушно жевал домашние пирожки, терпел поглаживания по вечно растрёпанным светлым куделькам, внимал мудрым советам по устройству личной жизни и вообще был сущим ангелом во плоти по общему мнению. Со всеми.

Кроме инженера-наладчика.

За битвой титанов, временами затаивая дыхание, следили все двадцать две работницы «Трона» во главе с директором. Бились мужчины достойно, не пиная поверженного в прах противника ногами и не переходя на личности. Строго по производственным вопросам и исключительно на словах. Да и то сказать — вздумай Касатик хотя бы в шутку хлопнуть по плечу Бореньку, от того разве что лужица осталась бы на полу, выложенном светлым кафелем. Так полагал сам Ирек, не рискуя проверить своё предположение на практике.

За стенами фабрички инженер и кондитер не пересекались — жили в разных концах огромного города, до дома каждому приходилось добираться не меньше двух часов. Поспать бы успеть, какой уж тут досуг. И потому за три года совместной работы ни Ирек, ни Борис не могли рассказать друг о друге ничего, кроме рабочих характеристик. И оба были бы немало удивлены тем фактом, что прозвучал бы этот рассказ очень похоже на хвалебные дифирамбы.

***

Новый год — праздник особый, ожидание чуда разлито в воздухе, и даже обычные вещи, те же конфеты, к примеру, приобретают необыкновенный, праздничный вкус. А уж если и на самом деле исхитриться и выпустить к празднику что-нибудь этакое, ещё не намозолившее глаз придирчивым покупателям — озолотиться можно, это точно.

Новый вид конфет, предложенный к выпуску кондитером-технологом, был не новинкой в прямом смысле этого слова. Мягкий ирис в шоколаде выпускали все подряд. Фишка заключалась в форме конфет — ёлочки, зайчики, ёлочные шары и свечи с лепестками пламени. Для каждой формы предполагался отдельный фантик из тонкой фольги, а укладывалось всё это великолепие в необычную картонную коробку-шкатулку, которую потом можно будет оставить в качестве сувенира. Хранить там всякую мелочёвку и вспоминать о празднике — здорово же! Идея Володарского пришлась по душе всем, кроме инженера-технолога. Садыков заявил, что производственная линия «Трона» не рассчитана на создание такого вида комбинированных конфет, надо делать фигурки либо только из шоколада, либо из мягкого ириса. А так, чтобы всё и сразу — не получится.

Первые блины вышли комом, доказывая правоту Садыкова. Но Боренька отступаться от своей мечты не хотел. Новенький январь уже дышал в затылок последним декабрьским денькам, до главной праздничной ночи оставалось всего ничего, мелкооптовые закупщики ждали от «Трона» чудесной новинки, приманивая покупателей красочными плакатиками. Надо было поторапливаться и скорее решать вопрос — удивить всех новыми конфетами или пойти по проторенному пути и выпустить побольше уже привычных покупателям сладостей.

Поэтому и вышло так, что морозным декабрьским вечером после рабочей смены на мини-фабрике остались несколько человек — Ирек и Борис в самом цеху, а Ирина Викторовна, художник-дизайнер Владислав и бухгалтерша Анастасия — в кабинете директора.

***

— Вот, сами убедитесь, Борис Иванович! — Садыков широким жестом обвёл пульт управления поточной линией, мигавший красными огоньками. — Ничего не выходит! И это после пятнадцати минут работы! А если на целый день задать такой режим — полетит всё к чертям собачьим!

Борис подавленно молчал. Шоколадно-ирисковая мечта накрывалась медным тазом, и ничего с этим уже нельзя было поделать. А так хотелось отправить в подарок мелким племяшам съедобные чудо-игрушки собственного изобретения!

Ирек с каким-то ему самому непонятным щемящим чувством поглядывал на сникшего Володарского. У Бориса даже обычно задорно торчавший на макушке светлый хохолок поник, до того расстроился.

Кондитер открыл было рот, чтобы поблагодарить инженера за то, что задержался после работы и попрощаться. Но тот неожиданно заговорил первым.

— В принципе… можно попробовать провернуть одну штуку. Автоматику отключить и отрегулировать температуру вручную. Только надо будет под кожух лезть… поможете, Борис Иванович?

— А это не опасно?

— Ну… жить вообще опасно, умереть можно!

— Дурацкая шутка.

— В меру опасно. Совсем обесточить не получится, а то не увижу колебания температуры. Как, рискнём?

Володарский в различных приборах разбирался постольку-постольку, как пользоваться разнообразными инструментами представлял по большей части интуитивно, поэтому его помощь заключалась в том, что он вынимал всякие мудрёные железяки из специального чемоданчика и подавал Садыкову. Баки, в которых плавился шоколад и медленно густел ирис, гудели и вибрировали, из форсунок дозаторов в формы падали тяжёлые капли. Борис их вынимал, катал на языке и разочарованно морщился — всё ещё не та консистенция.

Ирина Викторовна с Анастасией закончили высчитывать, во сколько «Трону» обойдётся производство фантиков и коробок, Владислав показал набросанный им за это время эскиз. Женщины по достоинству оценили миленькую еловую ветку, обвитую гирляндой из сердечек, и сидящую под ней фею на троне. Название фабрики удачно обыграно, а феечка немножко похожа на саму госпожу Тронину — приятно.

Можно было расходиться, Ирина Викторовна уже начала прощаться, как вдруг в кабинете погас свет. И почти сразу же стены здания мягко вздрогнули, будто кто-то большой и сердитый пнул маленькую фабрику ногой в валенке.

***

Ирек не успел выбраться из закутка между стеной и баком с шоколадом, когда случилось короткое замыкание. И тряхануло его знатно, так, что в глазах потемнело. Пока падал, сшиб что-то расставленными руками, и по ладоням потекло густое, вязкое, горячее. Дозатор задел, точно.

Окончательно Садыков пришёл в себя от недостатка кислорода. Нормально дышать у него не получалось по одной довольно-таки пикантной причине — Борис пытался делать ему искусственное дыхание, но опыт в этом деле у кондитера был нулевой, картинки из интернета, скорее всего. Будь всё иначе, разве стал бы Володарский дуть в рот бездыханному инженеру, одновременно зажав ему щекой нос?

Щека у Бориса была гладкой и тёплой. А такие же гладкие и тёплые губы неудержимо дрожали.

В цеху врубилось аварийное освещение, и в неверном свете голубоватых ламп Ирек разглядел распахнутые во всю ширь испуганные глаза Володарского.

Ни разу за всё время их общения Ирек не обращал внимания, какие у Бориса, оказывается, большие глаза и немного загнутые кверху ресницы. Красиво.

— Ирек… Касатик! Ты только не умирай, а? Я вообще никогда больше с тобой спорить не буду! Только не умирай, ладно? Я сейчас… я позову кого-нибудь… «скорую» вызову, ты только начинай дышать, а? Дыши, пожалуйста, ну я тебя прошу! Ну как я без тебя-то, а? Касатик, родненький… дыши, а?

После привычно-язвительного «Ирек Галлямович» слышать это дрожащее «Касатик» было так странно… и вместе с тем почему-то до ужаса приятно. Приятнее, чем когда Садыкова так называли упаковщицы и сортировщицы.

А как понять «ну как я без тебя»? В смысле — без вечного оппонента? Или…

Додумать Ирек не успел. В цех вбежали Ирина Викторовна с Анастасией, следом, отдуваясь, ввалился тучный дизайнер. Садыкова принялись тормошить в четыре пары рук, подняли, довели до директорской машины и повезли в больницу. Борис в больницу не поехал, Ирек его потерял из вида, когда выходил из цеха, опираясь на плечо Владислава.

— Самый натуральный ирис в шоколаде, — прокомментировала заляпанную шоколадом физиономию Садыкова Ирина Викторовна, заводя мотор. — Доэкспериментировались? Всё оборудование угробили? Хоть не зря?

— Пока не знаю, — говорить у Ирека получалось медленно, после удара током его ощутимо трясло. — Завтра с утра приду пораньше…

— Завтра с утра я попрошу прийти одного своего старого знакомого, который уже на пенсии, но эту линию знает как свои пять пальцев. Васильич всё приведёт в порядок. А ты, Касатик, будешь лежать на спинке ровно, лечиться и готовиться к выплате штрафа за несоблюдение техники безопасности! Это ж надо ж было так умудриться — чуть не угробился перед самым Новым годом! Совсем вы с Боренькой ополоумели с этими новыми конфетами! Обойдёмся теми, что уже есть!

Ирек не стал спорить. Штраф так штраф. Но всё же жаль, что не удалось осуществить Борину задумку, получилось бы здорово…

***

Садыкова выписали из больницы за день до Нового года. За то время, пока он валялся в больнице, его навестили все работницы «Трона», некоторые и по два раза. Только Володарский так и не пришёл. Даже не позвонил.

Ирек этому не удивлялся. Он сам не знал, как ему быть с воспоминаниями о гладких дрожащих губах и широко распахнутых глазах. И с этим «Касатик, как же я без тебя» он тоже не знал, что делать. Забыть или списать на нештатную ситуацию не получалось. Так перепугаться можно только за того, кто очень-очень дорог. За того, кого… Дальше Ирек старался не думать. Куда-то не туда заводили подобные мысли.

На новогодний корпоратив Садыков решил не ходить. Конфеты новые так и не выпустили, оборудование он загубил — чему тут радоваться-то? Ехать к родителям смысла тоже нет, хвастаться нечем.

Вот в таком подавленном настроении Ирек Садыков собирался встретить Новый год. Только не зря же этот праздник считается временем чудес. Чудеса не заставили себя ждать.

***

— Касатик, ты почему ещё не здесь? — Тронина не всегда считала нужным здороваться, Ирек уже привык.

— Не хочу, Ирина Викторовна. Я всех так здорово подвёл.

— Наоборот, ты всем здорово удружил! Особенно мне! Давай хватай такси и приезжай, сам увидишь!

В цеху, за три года изученном до последней выщерблинки на кафельном полу, празднично перемигивалось огоньками новенькое оборудование. Разрекламированная итальянская поточная линия, обеспечивавшая бесперебойный технологический процесс длительностью до нескольких суток.

— Ирина Викторовна…

— Я замуж выхожу, Касатик! А это — свадебный подарок от моего жениха!

Про друга-банкира Ирек был наслышан от коллег, но выпросить такой дорогой подарок пусть и у не самого бедного жениха могла только Тронина — та ещё барракуда в океане малого бизнеса.

— Так что осваивай новую технику, и выпустим Боренькины ириски в шоколаде на День Святого Валентина! Сделаем?

Садыков только неистово закивал. С такой техникой — да не сделать!

Володарского что-то было не видать в просторной приёмной рядом с директорским кабинетом, где накрыли праздничный стол. Ирек потихоньку спросил у одной из упаковщиц, где кондитер, та заозиралась.

— Только что тут был, Касатик! Вышел куда-нибудь, наверное. Положить тебе зимний салатик, хочешь?

Садыков извинился и выбрался к двери. Куда мог исчезнуть Борис? И почему?

Поразмыслив, Ирек решил дойти до рабочего кабинета кондитера — больше ему тут негде спрятаться, только если совсем уйти.

***

Как и предполагал Ирек, Борис обнаружился в своём кабинете. Сидел за столом, крутил в руках какую-то коробку. И вскочил на ноги, когда Садыков без стука распахнул дверь маленького кабинета.

— Добрый вечер, Борис Иванович.

Можно ли переходить на «ты», Ирек не знал. Тогда Володарский к нему на «ты» обращался, но Садыков же, типа, был без сознания.

— Добрый… С выздоровлением, Ирек Галлямович.

— Спасибо. А почему вы не с коллективом?

— Да… Я… Я сейчас приду… Тут доделать кое-что… Я приду скоро!

И глаза опять большущие, испуганные. Чего он так дрожит-то, что происходит?

— Борис… Иванович, нам нужно поговорить.

Ирек подошёл совсем близко к столу. Володарский вжался спиной в стену.

— Что с вами, а? Почему вы так на меня реагируете? Боитесь, что ли?

— Вы из-за меня пострадали, Ирек Галлямович…

— Не из-за вас, а из-за себя. Сам виноват, провод надо было лучше заизолировать.

— Вы погибнуть могли.

— Но ведь всё обошлось.

Разговаривать становилось всё труднее, Ирек прямо чувствовал, как от повисшего между ним и Борисом напряжения сгущается воздух. Это дело надо было прояснять и прекращать.

— Вы тогда сказали, Борис Иванович, одну фразу. Я всё никак не могу понять, что вы имели в виду. Объясните?

— Какую… фразу?

— Вы сказали — «как я без тебя». Вы так цените наши постоянные пикировки, что не мыслите без них жизни? — Ирек старательно растягивал губы в улыбке, хотя сам понимал, что говорит что-то не то, но как по-другому спросить?

Володарский стремительно покраснел. Ирека всегда это удивляло — как может человек за доли секунды превратиться в переспелый помидор?

— Да, очень ценю.

Коробка, которую Борис неловко прикрывал руками, неожиданно полетела на пол. Картонная крышка откинулась, и прямо под ноги Иреку покатились какие-то кругляши. Он наклонился поднять — конфеты. Ёлочные шарики в ярких фантиках. И ещё несколько — зайчик, ёлка, свеча с язычком пламени.

— Откуда?..

— Вручную сделал… Подарить…

— Подарить?

— Ага… тебе… вам… на Новый год.

Ирек развернул фантик из тонкой мягкой фольги. Молочный шоколад. А внутри у гладкого шоколадного шарика — мягкая ириска с вкраплениями тёртого ореха.

Вкусно. Очень.

Не хватает одной детали, чтобы прочувствовать все нюансы чудесного вкуса. Ирек не стал долго раздумывать, правильно это или нет. Просто перегнулся через стол и прикоснулся пахнущими шоколадом губами к гладким, немного дрожащим губам Володарского.

***

— А дальше… что?

— Жизнь покажет.

— Ты… Ты мне нравишься. С самого начала понравился, как первый раз увидел. Я с тобой ругался так сильно, чтобы ты… ну, внимание на меня обращал.

— Ясно. Но ругаться с тобой я не перестану.

— Ладно…

***

На Валентинов день конфетная мини-фабрика «Трон» выпустила новинку. Букетики ирисов, сверху шоколад, внутри — мягкий ирис, а в самом центре каждого цветка — цельное ядро фундука.

Изысканное лакомство называлось просто и элегантно — «Ирис в шоколаде».

Прибыль от продаж была такой, что Ирина Викторовна Тронина выписала всем работникам премии и дала трёхдневный отгул.

Этого времени Иреку и Борису хватило, чтобы найти квартиру совсем рядом с «Троном». А если снимать на двоих, получается не так уж и дорого, хотя и почти центр города.

Нужно ли это ему и правильно ли то, что происходит, Ирек Садыков пока не совсем понимает. Но одно он знает точно.

Вкуснее конфет, которые Борис Володарский делает для него вручную в качестве чернового варианта, он никогда ничего не пробовал. Особенно если к вкусу ириса и шоколада прибавить один секретный ингредиент.

Ler-chan , Anel_ko

Источник