Мороз крепчал, потрескивал
Мороз крепчал, потрескивал,
Он выстудил тепло,
И расписал узорами
Оконное стекло.
Присядем долгим вечером
Вдвоем у камелька,
На половицах теплится
Сиянье огонька.
Пусть Барабашка вылезет
На пару с Домовым,
Немедленно им водочки
Попробовать дадим.
А после и шампанского,
Как нужный час пробьет,
И весело отпразднуем
Мы Старый Новый Год!
Зимняя баллада
Нынче утром выпал снег!
Поглядите сами —
Барабашка с Домовым
Всласть палят снежками.
И в друг друга, и в меня:
«Эй, держись, хозяин!»
А потом бороться вдруг
Вздумали, бродяги.
Не смущаются совсем
При моей особе.
Все хохочут, подлецы,
Плещутся в сугробе.
Поднимая тонны брызг —
Легоньких снежинок,
И ныряя в глубину,
Словно пара рыбок.
Расходились пацаны,
Где там их пристрожить!
«Приходи, хозяин, к нам!
Поныряй ты тоже!»
Оглянуться не успел —
Друганы пропали.
Снегом завалило их?
Это-то едва ли!
Глядь — на санках Домовой
Вместе с Барабашкой.
Как соскучиться могу
Я с такой компашкой?
Вечерком я в доме их
Славно привечаю:
«После подвигов таких
Заварить вам чаю?»
Отморозили хвосты,
Но горят бравадой:
«Ты плесни нам коньячку!
Будем очень рады!»
Шорохи и скрипы
Шорохи и скрипы, стуки-перестуки,
Раздаются в доме тихенькие звуки.
На чердак проникли, возятся в подвале
По углам топочут, где-то почихали.
Все шуршат, вздыхают, не угомонятся.
Что ж это такое, надоело, братцы!
Кочергу сронили, позвонили в чайник.
Эй, там… Покажитесь! Кто тут хулиганит?
Ну-ка, Барабашка, с Домовым на пару!
Выходите живо! Я задам вам жару…
Сумерки сгустились, протянулись тени,
За окошком тусклым снег едва белеет.
Тут как грохнет что-то, полетела чашка.
Домовой ли это, или Барабашка?
Все, меня достали! Как возьмусь за веник!
Под диван слиняли две лохматых тени.
«Ладно, выбирайтесь! Говорю – не трону.
Я вас мандарином угощу огромным.
Только не бузите!» Ну, притихли вроде,
Вылезать, однако, не желают вовсе.
Мандарин тогда я в темное укрытье
Закатил и рявкнул: «Все, угомонитесь!»
Чавкают, я слышу, И спустя минутку
Мне из-под дивана выкинули шкурку.
Сказочка на ночь
«Расскажи, хозяин, сказку
Только, чтобы пострашней!
Чтобы с рыцарем отважным
Дрался жуткий чародей!
Или, лучше, про Кощея!
И про Бабу про Ягу…»
«Ну, садитесь, братцы, в кресло
Попугать я вас смогу.
Жили-были, были-жили,
Или, лучше жил-да был,
В черном, очень черном лесе
Крючкозубый Забурдыр.
Днем он спал в дремучей чаще,
Тихенько сопел себе,
Ну, а ночью просыпался,
Всюду шастал при луне.
Хвост большой, глаза, как плошки,
Ярко пламенем горят.
В темноте, как днем он видел —
Очень-очень зоркий взгляд!
Чтобы ночью караулить,
Всех кто в темный лес зайдет.
Станут те его добычей,
Пикнуть не успеют — вот!
Когти были, словно грабли,
И на брюхе чешуя.
И еще ревел он страшно,
Как сирена корабля».
Тут в трубе бродяга-ветер
Как завоет, заворчит.
Пара слушателей в кресле
Как завопит, закричит.
После тех ужасных воплей
Сам не помер я едва.
Уши-то мои оглохли,
Ну нельзя так, господа!
Домовой и Барабашка,
Где вы? Их и след простыл.
Безобразие, короче,
Никаких же нету сил!
Два часа я дверцу шкафа
Уговаривал открыть:
Спрятались в моей одеже,
Проявив лихую прыть.
Клялся, нету Забурдыра!
Стихли крики: «Караул!»
Наконец-то отворили…
Трудовой я пот смахнул.
В шапку Домовой зарылся,
Барабашка — в рукаве.
Вот, рассказывай им сказки!
Нафиг это нужно мне!
Топоча, прошли на кухню,
Чаю выпили, сопя,
После говорят: «Хозяин
Нас пугать, мол, так нельзя!»
Убедились в том, что двери
Крепко заперты на ключ
И во тьме ночной сияет
Ныче яркой лампы луч.
А зачем? На всякий случай,
Если Забурдыр придет,
Чтоб его во всеоружьи
Можно было встретить — вот!
В гости
Хочешь, верь, а хочешь, нет! Вот такая песня:
К Барабашке с Домовым гость пришел из леса.
То ль Кикимор, то ли кто, тут соврать боюсь вам,
А описывать его вовсе не берусь я!
Угостили молодца, напоили бражкой,
Постарались Домовой вместе с Барабашкой.
Пылко долго гость вещал речи деловые
На мудреном языке — мне переводили.
В гости приглашал он нас на визит ответный:
Завтра быть к закату дня в чаще заповедной.
И потом исчез он вмиг, словно растворился
Лишь пылинки на момент встали коромыслом.
Пригласили — так придем, только нужно, братцы
Нам решить, как в чащу ту будем добираться?
«Это просто, — говорят, — мы ведь легче мыши,
Посади обоих нас спереди на лыжи!»
«Нет, так дело не пойдет, вдруг вы кувырнетесь?
Как я вас потом найду? Снега просто пропасть!
Полезайте вы в рюкзак и его закину
Вместе с вами без труда я себе на спину.
Вы укажете мне путь,» — так и порешили.
Лыжи смазать я пошел, протереть от пыли.
На другой же день с утра начали мы сборы.
Глядь, и полдень пролетел в праздных разговорах.
«Братаны, — я говорю, — ну айда в дорогу!
А иначе не поспеть, будет в гости к сроку».
Торт в рюкзак я погрузил, коньячку баклажку,
Следом Домовой нырнул, после Барабашка.
День был ясный, крепкий наст отзывался скрипом,
Словно крошкой золотой сверху снег присыпан.
Из-за плеч из рюкзака крики то и дело:
«Эй, хозяин, вправо едь! А теперь налево!»
Долго ль, коротко ль, но вот — озерко лесное,
Хатка там на берегу прямо под сосною.
Наш знакомец — тут как тут, вышел нам навстречу,
И, приветственно вопя, скачет по крылечку.
Что ж, рукой махнув в ответ, отстегнул я лыжи,
Ходит ходуном рюкзак, вой, бурчанье слышу.
Барабашка с Домовым рвутся на просторы.
«Торт не раскрошите! Эй, головы бедовы!»
Всем составом входим в дом, с крепкого морозца
Хорошо, что все кругом было мне по росту.
Там нас ждал накрытый стол, и уж мне поверьте,
Не едал вкусней ухи никогда на свете.
Ароматна и густа, пар над ней в колечки
И по телу теплота, словно в пузе печка.
Близок вот уже закат, тени на сугробах.
Нам хозяин объяснил — нынче день особый.
Мы пробрались на крыльцо, в тихом ожиданье
И малиновое вдруг полилось сиянье,
Что окрасило весь лед, снег, деревья, небо.
В сказочной такой тиши никогда я не был.
Барабашка с Домовым замерли на месте
Как два маленьких пенька, бросив куролесить.
Гладь лесного озерка светит краской алой,
Отражая мир лесной розово-багряный.
Кружат сполохи по льду веселы, игривы,
А сосульки на ветвях блещут, как рубины.
Манят искры-огоньки: «Собирай в пригоршню!»
Пышат пурпуром снега бархатно-роскошны.
Цвета вишни солнца шар опустился в кроны,
Стал сиреневым весь мир, тихо-затаенным.
А потом вдруг серебром заискрился иней,
Вышла полная луна в небе темно-синем.
Хрусталями лед горит, снег парчой сверкает,
И над лесом россыпь звезд без конца без краю.
Очень поздно из гостей ехал я по насту,
Но дорогу под луной видел я прекрасно.
Старая моя лыжня чудненько застыла,
Тихо было так в лесу, в общем, очень мило.
Только храп из рюкзака раздавался страшный:
Притомились Домовой вместе с Барабашкой.
Дома, вместе с рюкзаком я сгрузил их в кресло.
Чудеса творит зима! Вот такая песня.
(Алекс Бард) Мак Бард
